Стачка как бой - Страница 16

Этот пример из новейшей истории рабочего движения свидетельствует о том, то возникшие в объективно благоприятной обстановке анархо-синдикалистские теории, встречаясь с растущим большевизмом, быстро теряют свои позиции. Почему? Анархо-синдикалисты, как я уже говорил, пытались отделить экономическую борьбу от борьбы политической, но так как логика борьбы толкала профсоюзы к борьбе против буржуазии, то у них получилось, что профсоюзы выполняли функции партии, но так как основная черта анархо-синдикалистов — это сектантство, то они вместе с ростом революционных событий исчезают с арены классовой борьбы, потому что не умеют связать революционную тактику с массовым движением. Анархо-синдикализм был всегда учением и тактикой избранных, они говорили всегда об активном меньшинстве (minorité agissante). Когда мы говорим о коммунистической партии, мы тоже говорим пока ещё о меньшинстве. Но между большевизмом и анархо-синдикализмом нет ничего общего, потому что анархо-синдикализм пытался действовать за массы, а большевизм действует с массами и во главе масс. В этом основная разница. А так как нынешний период есть период массовых движений, период, когда в активную борьбу вступают миллионы и десятки миллионов людей, то только та партия может овладеть движением, которая умеет руководить этими миллионами. Анархо-синдикализм никогда не имел больших масс, а начались серьёзные бои — и он растерял остатки своей армии.

Но здесь возникает вопрос: а почему социал-демократы теряют свои позиции? Реформистские организации несомненно массовые, особенно в некоторых странах, скажем, в Германии, Австрии и т. д. В Англии Рабочая партия — массовая организация. Почему же эти организации, охватывающие массы, теряют свои позиции? Реформисты теряют свои позиции не потому, что они не объединяют масс, а потому, что они не ведут эти массы в бой. А время, которое мы переживаем, период, который проходит сейчас мировое рабочее движение, предъявляет всё больше и больше требований к партии и к профорганизациям. Возросшая активность рабочих масс предъявляет большие требования к руководящему штабу, и сама активизация рабочего движения переплетает экономику с политикой каждый день. Рост активности заставляет в каждой экономической забастовке не только видеть, но и выделять эти политические моменты, связывать отдельные выступления друг с другом, обобщать движения, вырывать отдельные слои и группы рабочих из их цеховой ограниченности. Объяснять им те общие законы, которые сталкивают сейчас рабочее движение и со всем аппаратом буржуазного государства и с социал-фашизмом. Сейчас экономика с политикой, как я уже говорил, как никогда связаны в один узел. Реформизм, идущий против активизации рабочего движения, не дающий ответа на новые вопросы, подрубает свои собственные корни. Между тем и Коминтерн и Профинтерн придают огромное значение проблеме экономических боёв, проблеме умелою руководства экономическими боями, проблеме развязывания экономических боёв — не только потому, что они экономические, а потому, что они классовые бои, не только потому, что рабочие предъявляют элементарные требования, а потому, что это противопоставляет рабочих всему буржуазному государству, а развязывание на данном этапе экономических боёв означает развязывании боёв политических‚ развязывание революции.

Революция не разражается внезапно. Это только анархо-синдикалисты думают, что революция может разразиться каждый день и каждую ночь, стоит только призвать ко всеобщей забастовке. Революция не каждый день происходит. Но нельзя и зевать. Мы имеем сейчас благоприятную объективную обстановку, нарастают внутренние противоречия, обостряются столкновения между государствами, между классами, происходит передвижка и перегруппировка сил в самом рабочем классе, рабочее движение находится сейчас в огромном брожении, а когда происходит брожение среди миллионов, тогда менее, чем когда-либо имеются чисто экономические конфликты, тогда каждый маленький отдельный конфликт может разрастись в огромное политическое событие. Я могу напомнить вам, что знаменитая стачка железнодорожников в октябре 1905 г. в России началась с увольнения двух рабочих на одном петербургском заводе. Стачка началась на одном заводе, перешла на целый ряд других, а потом разрослась как всероссийская стачка. Когда имеется объективная напряжённая обстановка, тогда развязывание экономических конфликтов означает наилучшую, наиболее непосредственную подготовку революции. Стачка начинается в одном предприятии, но она может разрастись, она может охватить новые области, новые отрасли, она может перейти от самых элементарных форм в политическую стачку, а между политической стачкой и восстанием нет непроходимой грани. Когда имеется такая напряжённая обстановка в рабочем движении, как сейчас, тогда развязывание экономической борьбы и руководство экономическими боями является важнейшей политической задачей международного коммунистического движения. Если нужно было бы показать органическую связь экономики с политикой, превращение экономических боёв в политические и нарастание революционных столкновений на основе этих элементарных, как будто бы чисто стихийных конфликтов, то изучение экономических боёв почти во всех странах, хотя бы за один последний год, может в этом отношении дать нам огромное количество крайне важных и интересных примеров.

Какие выводы можно сделать из этой первой лекции? Они следующие: если экономическая борьба у самых первых своих истоков уже содержала в себе политические элементы, ибо она противопоставляла рабочий коллектив предпринимателю или предпринимателям, то по мере развёртывания движения, по мере охвата новых слоёв рабочих, по мере обострения классовых взаимоотношений, политический характер экономических боёв становится всё более и более ясным. Нельзя отделять экономику от политики. Экономические и политические бои тесно переплетены между собой, и наша задача заключается в том, чтобы умело превращать каждую экономическую забастовку в борьбу политическую.