Стачка как бой - Страница 21

Каким образом пополняет современная армия свою убыль? Тем, что мобилизуются в принудительном порядке новые бойцы. Убыло столько-то тысяч — посылают новое пополнение. Таким образом, мы видели во время империалистической войны, что армии германская, французская, русская, начавшие войну с количеством бойцов в 500–600–900 тысяч, к концу 4-хлетней войны имели под ружьём по нескольку миллионов человек. Вот это пополнение убыли даёт возможность армии значительное время держаться. Мы не можем мобилизовать новые возрасты пополнения, мы не можем в порядке принудительной дисциплины вытаскивать из своих квартир, из деревень и из предприятий рабочих и посылать их в бой. Мы должны всё это заменить классовой сознательностью и организованностью, сознательным отношением к борьбе рабочего класса. Мы должны все эти принудительные формы, которыми располагает буржуазия, заменить такой высокой сознательностью и организованностью, чтобы рабочие могли преодолеть огромное сопротивление государства и всего государственного аппарата. Мы должны компенсировать, возместить наши слабости инициативой и умением вовлечь новые отрасли промышленности в бой, — такие отрасли промышленности, которые в данный момент в данной стране играют решающую роль, имеют большое значение и таким образом могут оказать большее воздействие на предпринимателей, на буржуазное государство, чем обычная небольшая забастовка.

Таким образом проблема инициативы, проблема наступления, выбора момента, внезапности нападения, при серьёзно поставленной подготовке — эта проблема всё время стоит перед нами. Будь то небольшая экономическая забастовка или большая политическая забастовка, или это будет высшая форма — восстание, вопрос об инициативе, вопрос о наступлении, о выборе момента играет исключительно большую роль, и часто это решает вопрос. Мы отличаемся от реформистов в вопросе об экономических боях пролетариата тем, что мы не считаем возможным заменить бой чем-нибудь другим. Реформисты полагают, что стачку можно заменить более дешёвыми средствами, что есть какие-то менее дорого стоящие методы борьбы. Но ещё Клаузевиц сказал, что сражение нельзя заменить никакими эквивалентами. Нет такого эквивалента, которым можно было бы заменить непосредственный бой. Реформисты пытаются это заменить путём принудительного арбитража, путём переговоров. Но это означает сдачу позиций ещё до сражения, до столкновения, до выступления. Они это делают, потому что считают стачку дорого стоящим средством. Мы тоже считаем стачку дорого стоящим средством. В каком смысле? В том смысле, что путём приостановки работы рабочие могут нанести максимальный ущерб предпринимателю. Именно потому, что это дорого стоит предпринимателям, это средство является действительным. Конечно стачка обходится дорого и рабочим. Мы знаем много примеров, и вероятно вы из разных стран могли бы привести их сотни, когда рабочие, вступающие в забастовки, не только сами голодают на протяжении месяцев, но голодают также и их семьи. Это — большая потеря для каждого рабочего, и тем не менее он вынужден итти именно на это средство, потому что это — одно из тех средств, которое больнее всего бьёт по предпринимателю и которое, расстраивая народнохозяйственный организм, заставляет предпринимателей отступить и удовлетворить те или другие требования. Конечно имеется более действительное средство, чем станка — это восстание. Но поскольку мы говорим сейчас об экономической борьбе, о коллективном выступлении рабочих, это — одно из наиболее действительных средств, которое рабочий класс испытал на протяжении сотен лет, переходя от стихийных маленьких забастовок к забастовкам более крупным, от забастовок из-за эксплоататорских условий труда к забастовкам с требованиями более общего характера, от индивидуальных небольших конфликтов к конфликтам, охватывающим миллионы. Напомню огромные стачки периода 1905 г. в старой России или забастовку сталелитейных рабочих в 1919 г. в Соединённых штатах, стачку железнодорожников во Франции в 1920 г., стачки горняков в 1921 и 1926 гг. в Англии, всеобщую забастовку в Англии и т. п.‚ ряд крупных экономических конфликтов в Германии, лодзинскую забастовку — всё это свидетельствует о том, насколько размах, размеры забастовок расширялись. Они вышли уже далеко за пределы одной фабрики, одного предприятия, они охватывают десятки и сотни предприятий, целые производства, а иногда целую страну. Организация масс, превращение этих распылённых масс в организованную армию, поднятие сознательности каждого отельного бойца на более высокий уровень — это и есть основная задача, стоящая перед коммунистическими партиями и революционными профсоюзами.

Я говорил относительно того, что лучшим способом или лучшим методом является наступление. Но обычно, когда мы выдвигаем такую мысль, мы часто встречаем такое возражение: не представляет ли это огромный риск, не рискует ли рабочий класс в том или другом выступлении потерять сражение? Да, товарищи, если бы у нас была стопроцентная уверенность каждый раз в победе, тогда каждый дурак мог бы руководить сражением. Раз математически доказано, что мы обязательно победим, тогда всё может итти подобно автомату. Энгельс в своих письмах о войне пишет: «Следует иметь в виду, что полного успеха никогда нельзя ожидать ни от какого стратегического плана. Всегда могут встретиться неожиданные препятствия». Т. е. — наш план может быть идеально разработан, мы можем принять все предосторожности, хорошо организовать нашу армию, собрать необходимые средства, провести прекрасно агитацию и пропаганду, подготовить тыл, подготовить резервы, а тем не менее стачка может и не удаться или выступление может не удаться. Почему? Потому что стачка — это не одностороннее действие, так же, как и война. В стачке, как и в женитьбе, согласно французской пословице надо быть вдвоём. Рабочий ведь не бастует против себя. Противоположная, враждебная нам сила — предприниматель, отдельные классовые предпринимательские организации и капиталистическое государство в целом — тоже принимают целый ряд мер, они готовят также внезапное нападение на нас, они принимают целый ряд контрмер и т. п. Может случиться что мы, не всё учтя, можем оказаться слабыми. Каждое сражение несомненно связано с риском, и тот, кто боится риска, тот вообще никогда ничего не добьётся. Один из французских военных теоретиков профессор Кюльман, читающий лекции в высшей военной школе, в своём курсе «Общая тактика по опыту мировой войны», в главе «Риск в сочетании с осторожностью», пишет таким образом: «Риск, само собой разумеется, тем более велик, чем важнее преследуемые цели. Истинная победа заключается не в стремлении избежать риска, который является неизбежным, но в выборе и тщательном проведении мер, наиболее пригодных для достижения успеха, ничего не упуская из виду по легкомыслию и беспечности».